Представим на минутку, что некоторые песчинки в пустыне — золотые, но их сразу не видно. Человек идет по бесконечным дюнам, внимательно смотрит под ноги. Вдруг он останавливается, становится на колени, выхватывает что-то из массы песка, с улыбкой распрямляется и протягивает его на ладони. Вот оно — сокровище! Как блестит ... Можно ли считать, что он эту драгоценную песчинку создал? Всякий разумный человек ответит однозначно. Конечно нет, он её нашел! Перейдём теперь к шахматным позициям. Их будет много больше, чем песчинок, но это ничего — попробуем вообразить их все вместе. Некоторые очень редкие позиции — это шахматные задачи — особые расположения фигур, где существует только один путь для достижения поставленной цели. Шахматист-составитель задач после многодневных трудов выстраивает, наконец, на доске долгожданную позицию, пишет задание и ... просто позиция становится композицией — драгоценностью. Можно ли считать что он эту композицию создал? Тут уже однозначный ответ получить трудно. Хотя несомненно, что позиция эта сама по себе существовала и до рождения шахматного композитора, и до рождения Вселенной. Это вам не материальная песчинка! Просто раньше никто не замечал её особых качеств и вообще её не замечал, а вот композитор заметил и вытащил на свет из груды бесполезного мусора. Остаётся признать, что он её как раз нашел. Эту тонкость несомненно знали ещё древние греки. Недаром Архимед закричал именно "Эврика" — "Нашёл", когда открыл в ванной свой знаменитый закон. Он-то прекрасно понимал, что закон природы, выражаемый математической формулой, никак нельзя создать — он есть и всё тут. Его можно только осознать — то есть найти. Посмотрим теперь на стихи. Ну уж нет — улыбнутся мне читатели, со стихами такой фокус не пройдет. Всякая попытка искать смысла в бесконечных случайных сочетаниях букв бессмысленна сама по себе, как утверждал ещё Боргес в известном своём рассказе. И это чистая правда — найти готовый сонет в океане ничего не означающих буквосочетаний не представляется конечно возможным ... и всё же. Давайте присмотримся внимательнее к работе поэта. Когда размер стиха уже жёстко задан, когда необходимо соблюдать не только ритм, но и рифмы, поэту приходится лавировать, сражаться за каждую строчку, вытаскивать из глубины наслоений, воспоминаний и ассоциаций неожиданные даже для него самого образы. Стихотворение бьётся в его руках, как птица, пульсирует и живёт своей удивительной жизнью, и только огромными усилиями, терпеливостью и мастерством удаётся автору удержать его в рамках изначального замысла, а бывает и вовсе не удаётся. Он переворачивается и часто приобретает какой-то зловещий, пророческий окончательный смысл. Стихотворение с самого начала, с первой написанной строчки начинает существовать само по себе и тащить поэта по неизвестным ему доселе уголкам. Это может означать только одно — автор не создаёт его, а находит в себе уже готовым. Его задача — высвободить осторожно своё трепетное детище, не повредить его и с улыбкой протянуть на ладони людям. И тогда новорожденное сокровище заблестит как маленькая звезда над широкой пустыней обыденных и холодных слов. Только одна маленькая песчинка, а может согреть целый мир. Эврика!
Механическая оса
Меж целью и Харибдой осенних архидел,
Меж цельсием, спускающимся к точке
Гнездящихся торосов и снежных орхидей
И фаренгейтом морса и примочки,
Болтается восьмёркой, заправив ядом бак,
Окно — барьер погромче звукового,
На талию натянут прозрачный лапсердак,
В котором вылупляется ab ovo.
На гибкой параллели условных аксиом,
Пронзающей ребро меридиана
Как шпага Асмодея,
трепете льняном,
Забрызганном жестокостью Дианы
Скрипит мотор натужно, что твой кабриолет.
Крупица мозгу — полон зад амбиций.
Готовит к бою жало, гарпун и пистолет:
Подставишь палец — верный панариций.
Фасеточные очи таят голодный страх,
Здесь не найдешь ни крова ты, ни крохи,
Зови подруг на помощь иль удирай впотьмах,
Исчадие гнезда в чертополохе.
Валькирии скольженье, фигурный пилотаж,
Трехмерный хмель захлёстывает сцену,
Полоску пергамена и плоский карандаш.
На мой недостижимый, подсолнечный этаж
Занес Эол фиалковую пену.
Брынза
Вода волнуется солёная, Невозмутимо плещет пресная — Ее пловчиха закалённая Взбивает жалящими жестами. Вода нисколько не сжимается Толченьем в ступе и балластами. Пловчиха тоже не жеманится — Бесперебойно месит ластами. Вода кокетливо упрямится И в решете не переносится. Какая, право, неурядица: Плывут очки на переносице. Вода нимало не поддатлива, (Хотя она вообще-то жидкая), Пловчиха очень озадачена — Все это крайне неожиданно. Сколь не прессуй ты воду пресную И разрубай ее предплечьями — Не запакуешь в форму тесную Солёной брынзою овечьею.
Тюрьма и выключатель
Несколько человек посадили в тюрьму и рассадили по одиночным камерам. Их по одному, в тайне от остальных водят в камеру пыток, где расположен только один выключатель, имеющий два положения: «Включено» и «Выключено». Каждый из них может либо переключить выключатель, либо не трогать его. Порядок, в котором их водят в камеру, совершенно произволен, зависит только от тюремного начальства и единственное гарантированное условие — то, что любой из заключённых в конце концов окажется в камере сколь угодно большое число раз.
В любой момент любой из них может объявить «Стоп». При этом, если окажется, что каждый из группы заключённых уже побывал в камере пыток их всех отпускают, если нет — всех казнят. Как им надо договориться, чтобы гарантированно выйти на свободу?
РешениеИм надо выбрать капитана. Капитан, когда попадает в камеру пыток и видит выключатель в положении «Включено» выключает его, а иначе не трогает. Каждый из остальных переводит выключатель в положение «Включено» при первой возможности, но только два раза, а больше его не трогает. Капитану нужно насчитать 
включений, чтобы быть уверенным, что все его товарищи там побывали хотя бы по одному разу, не зависимо от начального положения выключателя.
Три миссионера и три дикаря
Три миссионера и три дикаря-носильщика подошли к берегу реки. У них есть только одна лодка, которая вмещает двоих. Дикари слушаются миссионеров во всём, даже когда остаются одни. Но, если их число в любом месте оказывается больше числа миссионеров, есть опасность, что они могут взбунтоваться и съесть своих хозяев. Как переправиться?
Решение
миссионер + дикарь
миссионер 2 дикаря дикарь 2 миссионера
миссионер + дикарь 2 миссионера дикарь 2 дикаря дикарь 2 дикаря